Книга Париж интимный. Автор - Куприн Александр Иванович.
Содержание - Пунцовая кровь
☆☆☆☆☆
Агата хорошела и здоровела, но я радостно шел к гибели. Я стал похож на скелет
своею изможденностью, ноги мои дрожали на ходу, я потерял аппетит, память мне изменила до такой степени, что я забыл не только свою науку и своих учителей и товарищей, но стал забывать порою имена моих отца и матери.
Я помнил только любовь, любовь и образ любимой.
Странно, никто в доме не замечал нашей наглой, отчаянной, неистовой влюбленности.
Или в самом деле у дерзких любовников есть какие-то свои тайные духи-покровители?
Но милая матушка моя, чутким родительским инстинктом, давно догадалась, что меня борет какая-то дьявольская сила. Она упросила отца отправить меня для развлечения и для перемены места в Москву, где тогда только что открылась огромнейшая всероссийская выставка. Я не мог идти наперекор столь любезной и заботливой воле родителей и поехал. Поехал. Но в Нижнем Новгороде такая лютая, звериная тоска по Агате мною овладела, такое жестокое влечение, что сломя голову сел я в первый попавшийся поезд и полетел стремглав домой, примчался, наврал папе и маме какую-то несуразную белиберду и стал жить в своем родовом гнезде каким-то прокаженным отщепенцем. Стыд меня грыз и укоры совести. Сколько раз покушался на себя руки наложить, но трусил, родителей жалел,
а больше – Агатины соблазны манили к жизни. Вот тут-то самоотверженная матушка моя начала энергично разматывать тот заколдованный клубок, в нитях которого я так позорно запутался. Вначале взялась она за ветеринара Иванова, с которым мы прежде постоянно охотились. Тот рад-радехонек был прийти на помощь, чем может.
Рассказал точно и обстоятельно о том, как мы зашли к цыганке, как цыганка гадала
на мое счастье, как указывала, чего мне следовало бояться и опасаться,
и как велела обратиться к ней за отговором в случае беды. Тогда мамаша послушно
пошла к цыганке и долго с ней говорила. Уходя, совала гадалке четвертной билет,
но та не взяла.
«Я, говорит, божьему делу помогаю, а за это денег не берут». К последнему сходила матушка – к соборному протоиерею, отцу Гавриилу, священнику постарелому и святой жизни. Протоиерей ее благословил и наставил.
Наступил день архангела Гавриила. Матушка заказала молебен на дому.
Собрала в зальце всех домочадцев, включая и Агату. И меня научила,
что мне делать и говорить.
Отслужили молебен честь честью. Духовенство отбыло. Тогда мамочка начала говорить
тихо и внушительно, глядя серьезно на Агату:
– Милая наша Агата, вот была ты много лет верным другом нашего дома, нашей трудолюбивой помощницей и терпеливой сотрудницей. И вот подумали мы, что довольно
тебе быть приставницей у стад наших и что пора тебе обзавестись собственным домиком
и собственным хозяйством. Вот в этом бумажнике, который я тебе передаю,
есть крепостная на небольшой клочочек земли и сумма денег, необходимых для первого обзаведения хозяйством. Это все от мужа, а от меня двадцать выводков кур, гусей,
уток и индюков. От сына же нашего Максима получишь ты необходимую мебель,
а на память золотые часики работы Мозера. Вручи их, Максик, Агате.
Передал я часики, и простился с ней последним взглядом, и видел, как она смертельно побледнела. Тогда матушка взяла кропило и окропила всех присутствующих освященной крещенской водою, а сама читала трогательное воззвание к Божьей Матери:
«Призри с небеси, всепетая Богородица, на их лютое телесе озлобление и утоли
печаль их души...»
Вот и конец всему. А той же ночью исчезла Агата из дома, никому не сказавшись,
ничего не взявши с собою из подаренных денег и вещей.
Так и пропал ее след навеки. А мать в свой поминальник включила рабу Божью Агафоклею, недугующую и страждующую, и поминает ее за каждой обедней и всенощной..